Я все более серьезно воспринимал снукер. Впервые я выиграл приличные деньги, когда мне было 11, это был турнир для детей младше 16-ти лет. Я пришел в школу в понедельник, и сказал одноклассникам, что выиграл 450 фунтов. Рядом оказался один из учителей, и спросил:

- Что ты имеешь в виду, ты выиграл четыреста пятьдесят фунтов?

Затем ко мне подошел директор, и сказал:

- Ронни, это правда, что ты выиграл четыреста пятьдесят фунтов на турнире по снукеру?

- Да, - ответил я. Я был так горд собой.

- Пожалуйста, ты мог бы принести чек и кубок, показать мне?

Дома я сказал:

- Мам, можно мне взять чек, показать директору?

- Конечно, можно, - разрешила она.

Так что я взял кубок и чек, положил их в сумку, сказал себе, что я ни в коем случае не могу их потерять, пришел в школу и таскал рюкзак с собой, куда бы ни шел – я не собирался оставлять его в шкафчике. 

Меня вызвали прямо с одного из уроков: «Пожалуйста, ... Читать дальше »

Он был старше меня на год, и сказал, что я сбил его с ног, хотя я впервые об этом услышал. Потом до меня дошло, что он вызывает меня на бой на перемене. Я шел через их спортивную площадку для учеников предпоследнего и последнего года обучения к своей, когда все это и случилось. Ко мне направлялась группа ребят, он шел в центре. Я знал, что это означает, но притворился, что ничего не понимаю. «Пожалуйста, не надо», взмолился я про себя. Он подошел ко мне и толкнул. Мы подрались и он разбил мне нос, из которого сразу же хлынула кровь.

К нам подбежали учителя, но к тому времени кровь залила мне уже всю рубашку, и я не хотел останавливаться. Мне было плевать: раз уж я получил по носу, то мог продолжать. Он не хотел: получил свое и был рад. Зато я не был – в конце концов я его отделал.

Я пришел домой, и мама сказала: «Что с твоим носом?» Нос до сих пор немного свернут на одну сторону. Тот парень его не сломал, но оставил вмятину.

Я не был примерным мальч ... Читать дальше »

Забавная это была смесь: я был слишком взрослым для 10-тилетнего, довольно жестким и даже грубоватым, и, в то же время – застенчивым и мягким по характеру. Я играл в футбол за школьную команду, и меня дразнили, потому что я весил немного больше, чем надо, и не мог отжаться. Меня обзывали Толстяком, смеялись в лицо и я убегал из школьного коридора в слезах.

К этому времени мы переехали из Северного Илфорда в Южный Илфорд, но я по-прежнему учился в той же школе, прямо напротив нашего старого дома на Итон Роуд. Я бежал из школы в старый дом, которым теперь владел папин друг. В конце концов отцу пришлось поговорить с тренером по футболу, почему его сын приходит домой весь в слезах?

Я не был непопулярен в школе, но не скажу, что был популярен. У меня был один-единственный близкий друг, Джордж Палакарос, с которым мы до сих пор встречаемся и играем в футбол. Он работает с компьютерами, и создал футбольный вебсайт под названием soccertutor.com. Он хочет сделать е ... Читать дальше »

Так кончилось мое время в этом клубе. Рон, её муж, подошел ко мне и с абсолютно непроницаемым лицом сказал: «Ты больше не можешь приходить сюда, после того, как ты разговаривал с Моникой». На самом деле, это не имело ничего общего с тем, как я разговаривал с Моникой. Я вовсе не был ей противен. Просто ей нравился Кен Догерти. Я играл в этом клубе с девяти лет и был их лучшим «клиентом». Точнее, мой отец был. Когда он приходил в клуб, там собиралось до двух десятков людей, и он всех угощал. Благодаря ему место процветало. Кен совсем недавно приехал из Ирландии, но в клубе было полно плакатов с поздравлениями – молодец Кен, выиграл то, молодец Кен, выиграл это. Когда я выиграл Чемпионат Великобритании, второй по значимости турнир, а Кен выиграл Регал Велш, даже и близко не такой престижный, то на весь клуб развесили «Кен Догерти, Чемпион Регал Велш», на шикарной бумаге, большими красивыми буквами. А для меня прилепили на стену клочок бумаги, на котором нацарапали ручкой «По ... Читать дальше »

Меня никогда не ругали и не говорили оставаться в своей комнате – просто давали ремня или запрещали играть в снукер на пару недель. Полагаю, это более эффективно, чем ругать – ведь так я не мог делать то, что любил.

Я всегда делал уроки в школе, а потом со всех ног бежал оттуда – к ближайшему выходу, прямо через дорогу, вместо того, чтобы пройти по подземному переходу, к остановке Редбридж, чтобы не пропустить автобус №148, который отходил в 3.24, через девять минут после звонка. Если я опаздывал на этот автобус, приходилось ждать, а это было невыносимо, поскольку стоило получаса у стола.

Когда я добирался домой, то бросал портфель, хватал кий, заказывал такси по телефону (до сих пор помню номер!) и оказывался в снукерном клубе к 3.50.

Этот распорядок дня начался для меня уже в 9 лет.

Папа оставлял мне каждый день двадцать фунтов на такси туда и обратно и плюс на расходы. Он говорил: «Ешь в клубе что хочешь и играй в снукер сколько хочешь», пот ... Читать дальше »

Конечно, он был прав, и я к нему прислушался. Пришлось. Если бы я его не послушал и попал в неприятности, он бы мне сказал: «Я же говорил! Я прав, может быть, и не всегда, но в 99 случаях из ста – точно, и я не хочу, чтобы ты попадал в такие ловушки в жизни». Отец просто желал, чтобы я все делал правильно: сосредоточился на снукере вместо того, чтобы играть на игровых автоматах или валять дурака. Он всегда хотел, чтобы я воспринимал спорт всерьез – даже когда мне было всего десять лет.

Как только я начал принимать участие в турнирах – я понял, что должен менять свое поведение, если хочу иметь шанс на победу. Мне пришлось научиться сидеть и терпеть, пока у стола другой. В снукере следует принимать свои промахи и стараться не демонстрировать, что это тебя задело. Противнику это придаст сил, а тебя измотает еще сильнее. Если начнешь терять самообладание во время игры – в конце можно забыть, какой день на календаре. Даже сегодня характер у меня не сахар, но он все равн ... Читать дальше »

Я выиграл свой первый турнир в девять лет. Маленький и незначительный турнир, проходивший каждую неделю в клубе, где участвовали пять-шесть игроков. Никаких денежных призов не полагалось – только кубок, и сертификат на шесть бесплатных часов игры. Бесплатное время мне дали, хотя я в этом не нуждался, так как папа всегда заботился, чтобы мой стол был оплачен. А вот что мне действительно хотелось – это получить кубок. Его я не получил, и очень расстроился. Мне сказали: «Извини, у нас нет сейчас кубка, но мы его сделаем», и я ждал и ждал. Должно быть, прошло около двух месяцев – я даже подумал, что мне никогда его не отдадут. Я все время спрашивал, где же кубок, а мне отвечали, что он вот-вот будет. Однажды мы сидели в клубе (там собирались дети возрастом от 10 лет (это я был), и до 15) – и наконец-то привезли этот паршивый кубок. Ник Терри, тамошний игрок-профессионал сказал мне, что когда получаешь трофей, его следует поцеловать: «Давай, поцелуй кубок», - сказал он. А я по ... Читать дальше »

Отец знал, что это разобьет мне сердце, знал, насколько фанатично я отношусь к игре. В конце концов, запрет сократили до шести месяцев, и, как можете себе представить, это все равно было для меня огромным ударом. Я помню свой первый сенчури брейк, словно это было вчера. Сотня – это главнейшая цель для любого ребенка, который играет в снукер. Мне было всего 10, я был самым младшим игроком, который сделал сенчури. Я прибежал к отцу и сказал, что только что сделал сотню… а он ответил: «Да? Ну и что?», словно бы это ничего не значило. Поэтому я помчался к менеджеру клуба и рассказал ему, он сразу же завелся: «Так, газетчиков сюда, и звоните в снукерные журналы!». Я стал маленькой знаменитостью. Как только я преодолел сто очков, так обрадовался, что даже захотел промахнуться – для меня уже не имело значения, сколько я наберу: я хотел выйти и рассказать всем, что сделал сенчури брейк. В итоге я набрал 117 очков. Но на отца это все равно не произвело впечатления. Точнее, это я так думал. О ... Читать дальше »

Так что мы приехали на Понтин в Брин Сэндз, мы с Марком пошли в бассейн и прыгали с трамплина. Потом мы пытались пробраться на дискотеку – он залезал мне на плечи, и накрывал нас здоровенным пальто. Просто глупые детские игры. А однажды старшие ребята подбили меня скинуть пепельницу. Мне было всего 10 лет, я кинул её и подумал, что это очень весело. Однако остальным это не понравилось. Там был один игрок, которого называли Быстрый Эдди, потому что все, что он делал – он делал очень быстро. Еще его называли Эдди Солнцелюб, потому что он все время загорал. Ему было примерно шестнадцать, он был красивым парнем, и все девчонки постоянно крутились возле него. Он подошел ко мне и пихнул. У меня в руке был стакан Кока-колы, я просто посмотрел на него и выплеснул напиток ему в лицо. Он взбесился, и погнался за мной через весь лагерь. Я пробежал между игровыми автоматами и «Космическими захватчиками», выбежал из парка развлечений, и понесся через зал, где играли в бинго… Стакан по ... Читать дальше »

В снукерном клубе я очень быстро понял, что люди не будут спускать мне мои дерзости только потому, что я младше их. Если уж ты здесь, то и вести себя должен как взрослый. Когда мне исполнилось 10 или 11, мне это разъяснили. Мне и папе сказали, что я должен иметь уважение к менеджерам, и если обедаю – не раскидывать вокруг картошку (что я, бывало, делал раньше). В клубе самое горячее время – обеденный перерыв, а я сидел там во время школьных каникул. Они пожаловались папе (и справедливо), что у них всех есть важные дела, нужно работать, а какой-то ребенок бросается в посетителей едой.

В тот год меня даже не допустили на Понтин. Я ездил туда с Марком Кингом, еще одним снукеристом. Раньше каждый год проходило несколько турниров Понтине – один в Престатине, один в Пакпуле на острове Вайт, один в Хестингс, и еще один на Кэмбер Сэндз. Туда съезжалось около тысячи игроков и мы играли целую неделю. У отца не было времени ездить в Понтин, он ведь был занятым человеком, поэ ... Читать дальше »