Конечно, он был прав, и я к нему прислушался. Пришлось. Если бы я его не
послушал и попал в неприятности, он бы мне сказал: «Я же говорил! Я
прав, может быть, и не всегда, но в 99 случаях из ста – точно, и я не
хочу, чтобы ты попадал в такие ловушки в жизни». Отец просто желал,
чтобы я все делал правильно: сосредоточился на снукере вместо того,
чтобы играть на игровых автоматах или валять дурака. Он всегда хотел,
чтобы я воспринимал спорт всерьез – даже когда мне было всего десять
лет.
Как только я начал принимать участие в турнирах – я понял,
что должен менять свое поведение, если хочу иметь шанс на победу. Мне
пришлось научиться сидеть и терпеть, пока у стола другой. В снукере
следует принимать свои промахи и стараться не демонстрировать, что это
тебя задело. Противнику это придаст сил, а тебя измотает еще сильнее.
Если начнешь терять самообладание во время игры – в конце можно забыть,
какой день на календаре. Даже сегодня характер у меня не сахар, но он
все равно в тысячу раз лучше, чем был когда-то. В то время я часто
уходил из игры настолько снедаемый, что начинал говорить всякие глупости
– обычно, что я собираюсь все бросить. Потом я узнал, что лишь тот, кто
любит игру так сильно, как я, может такое говорить.
Когда я
был ребенком, мой темперамент проявлялся только у снукерного стола. В
жизни я был куда спокойнее. Например, любил погонять мяч с приятелями. Я
не любил проигрывать ни в одном виде спорта – футболе, настольном
теннисе, гольфе – но ничто не взвинчивало меня так, как снукер. Я
ненавидел, когда соперник выходил к столу после моего промаха, и ужасно
злился на себя, думая: «Я хочу забивать шары, а не подставлять их для
этого парня».
В школе я был довольно застенчив. Я никогда не был
в центре внимания, и никто толком меня не знал. Особенно стеснялся я
рядом с девочками, и настоящей подружки у меня не было до 15-ти лет,
точнее, был шанс с парой девочек, но я не набрался смелости пригласить
их.
Я ненавидел школу. Ненавидел вставать рано утром, собирать
вещи, идти туда, потому что знал: я иду в школу, чтобы ничего там не
делать. Я мог сидеть на уроке и смотреть в книжку, но никогда не
полностью не сосредотачивался. Единственным, что меня хоть как-то
интересовало, были занятия по труду и физкультура. Я дождаться не мог,
когда же доберусь до столярных работ, начерчу, и начну выпиливать. У
меня получился прекрасный снукерный футляр, если только не считать того,
что я спутал дюймы с сантиметрами. Тогда я сказал учителю: «Вообще-то,
мой футляр не такой широкий», а он ответил, что все в порядке, ведь я
все сделал все по масштабу чертежа. «Нет, - ответил я, - у меня есть
футляр дома, и он совсем не такой». «Продолжай, - велел учитель, - ты
все делаешь правильно». Понятно, что в итоге получился гигантский
футляр.
Тем не менее, как ни ненавидел я школу, но никогда не
прогуливал, потому что жутко боялся, что на это скажет отец. Я знал, что
если не пойду, то домой пришлют письмо, папа расстроится, и посмотрит
на меня так… за этим всегда следовал хороший шлепок по заду. Потом я
буду не в состоянии сидеть пару дней.
Вы знаете, что страхование строительно монтажных рисков - важное мероприятие при строительстве любого более менее крупного объекта.
