Меня никогда не ругали и не говорили оставаться в своей комнате – просто
давали ремня или запрещали играть в снукер на пару недель. Полагаю, это
более эффективно, чем ругать – ведь так я не мог делать то, что любил.
Я
всегда делал уроки в школе, а потом со всех ног бежал оттуда – к
ближайшему выходу, прямо через дорогу, вместо того, чтобы пройти по
подземному переходу, к остановке Редбридж, чтобы не пропустить автобус
№148, который отходил в 3.24, через девять минут после звонка. Если я
опаздывал на этот автобус, приходилось ждать, а это было невыносимо,
поскольку стоило получаса у стола.
Когда я добирался домой, то
бросал портфель, хватал кий, заказывал такси по телефону (до сих пор
помню номер!) и оказывался в снукерном клубе к 3.50.
Этот
распорядок дня начался для меня уже в 9 лет.
Папа оставлял мне
каждый день двадцать фунтов на такси туда и обратно и плюс на расходы.
Он говорил: «Ешь в клубе что хочешь и играй в снукер сколько хочешь»,
потом оплачивал счет в конце недели – как минимум сто фунтов. Его не
тревожили мои траты, пока я хорошо себя вел.
Вот только вел я
себя плохо. И несмотря на все деньги, которые платил папа, в клубе меня
не любили. Многие меня почему-то просто не любят. Сейчас это случается
реже, но все равно бывает. Всегда находится кто-то, желающий сделать мне
какую-то пакость. Уж не знаю, из-за чего. Я общаюсь с людьми, и часто
они очень сильно отличаются от тех, с кем общается отец. В прошлом он
знакомил меня с некоторыми людьми, и я думал: нет, спасибо, это не для
меня. Отец всегда легко сходился с каждым, и в этом отношении я совсем
другой. Я обычно тихий и открываюсь только тому, кого хорошо знаю.
В
конце концов, в семнадцать лет, вскоре после победы на моем первом
большом турнире, меня исключили из клуба в Илфорде за то, что я принес с
собой еду. Я обычно ходил к Марку и Спенсеру, чтобы купить себе сандвич
с фруктовым салатом, потому что в клубе подавали только жареное.
Моника, жена владельца, подошла ко мне, и сказала» «Сюда нельзя
приносить собственную еду, милый». Она всегда обращалась ко всем
«милый», хотя в ее отношении ко мне ничего милого не было. «Если хочешь
есть собственную еду, выйди из клуба, и ешь там. А здесь – нельзя,
милый». Она отчитала меня перед всеми, а когда с недовольным видом
отошла, я позвал: «Моника, а ложки для йогурта у вас не найдется?» Она
подскочила, все расхохотались, а она побагровела от ярости.
Такое мероприятие как страхование гражданской ответственности строителей помогает избежать проблем с населением, властями и прочими организациями.
