Пресса отхватила сытный кусок, расписывая мою депрессию, а журналисты,
пишущие о снукере, сочиняли статьи о моем душевном состоянии.
Однажды
я открыл Дейли Мэйл и увидел большую – на целый разворот – статью,
которую написал один хорошо знавший меня журналист. В статье говорилось,
что в душе я хороший человек. Тот журналист, Текс Хеннесс, как-то раз
пригласил меня на обед к себе и своей жене, когда мне было 18. Он
написал, что когда-то я был самоуверенным молодым человеком, который
громил любого, попавшего в поле зрения, но сейчас, семь лет спустя, я
стал беспокойной душой. Он писал, что наблюдал все эти годы, как я
менялся, как падал и взлетал. Читая, я все спрашивал себя: почему это
все случилось со мною? Статья заканчивалась уверением, что все это
связано с моим отцом, но я сражался со своими собственными демонами и
пытался собрать свою жизнь воедино. Каждое написанное им слово било. Я
наблюдал за остальными снукеристами, как они радовались жизни и
перешучивались на турнирах. Я еще мог вспомнить эти чувства и завидовал
им. Я думал: везучие засранцы. А я другой, и вот он я, жалкий и
несчастный.
Было еще кое-что, мучающее меня: все говорили, что я
не реализую свой потенциал, что не выигрываю столько, сколько должен бы.
Я читал эти статьи и спрашивал: зачем я пытаю себя снукером? Зачем я
все еще играю в него? Почему я такой несчастный? Почему это все со мною
происходит? И почему папа не может быть рядом, и радоваться? Если бы он
не был там, говорил я себе, я знаю, что я не дошел бы до такого.
Временами я чувствовал, что моя депрессия не имеет с этим ничего общего,
но на следующий раз я знал, что все это во многом из-за того, что мой
отец в тюрьме.
Когда мама и папа отказались от меня, я понял, что
теперь у меня есть два пути. Я мог пустить все псу под хвост и разбить
свою жизнь окончательно и бесповоротно. Или я мог заставить отца
извиниться. Я отчаянно желал выиграть следующий турнир, чтобы он
позвонил, хотя бы только маме, и велел: «Скажи ему, что он молодец». Я
знал, что так и будет, ведь что бы он ни говорил, он меня любит.
Несколько
недель спустя мама позвонила мне и спросила, что случилось, почему я с
ней не разговариваю, почему не дома? Она разговаривала со мною, как
обычно, словно забыв обо всем, что произошло.
- У отца крыша
поехала, - ответил я. – Я даже разговаривать с ним не хочу больше. И
вообще, насколько мне известно, я вам больше не родственник. – В конце
концов, именно это отец мне сказал. – Ну и отлично. Я сам собой
распоряжусь, только не лезьте в мою жизнь.
- Я этого не хочу, - ответила мама. – Я хочу, чтобы ты вернулся домой. – И она начала плакать.
Я
переключился на бешеный фитнесс – ежедневные пробежки и тренировки по
шесть часов на день. Я был намерен доказать папе, что он ошибается.
Я
не выиграл следующий турнир. Точнее, проиграл в первом раунде. Но то,
что мама приняла меня обратно – вот что было действительно важно.
Следите за своей красотой, такая услуга как наращивание ресниц соболь пользуется бешеной популярностью среди всех девушек.
