Я люблю Юнзи. Он мне как второй отец. Мой папа всегда будет моим отцом и
я его всегда буду любить, но я не могу вот так просто прийти к нему со
своими проблемами, когда он в тюрьме. Да, я могу поговорить с ним по
телефону, но этого мало. Все зависит от того, сколько я ему могу
рассказать – а я не хочу нагружать его своими трудностями, когда у него
полно своих.
Когда мне было хуже всего, Юнзи был рядом. И не
потому, что я был обеспечен, или был успешным снукеристом, или потому,
что ему хотелось пожить за мой счет. У меня таких нахлебников тоже
хватало, так что я знаю разницу между ними и тем, кто действительно
искренен. Юнзи мне бог послал, потому как мне было совсем плохо. Я жил с
его семьей почти восемнадцать месяцев и не хотел возвращаться в Лондон,
ведь я подружился со столькими замечательными людьми здесь, в
Ливерпуле. Здесь мне было спокойно. Когда я был в Лондоне, мне было
очень неловко из-за всех навязчивых поклонников и иждивенцев, а в
Ливерпуле Юнзи и его друзья вовсе не требовали, чтобы я постоянно был
рядом с ними, и не даже не думали о том, чтобы получить от меня какую-то
выгоду. Это были просто хорошие люди.
За шесть недель до своего
освобождения маме разрешили выйти на уикенд, я забрал её и привез домой.
Она сидела в комнате, смотрела по сторонам и не могла поверить своим
глазам. Она была так рада своему возвращению. На следующий день она
отправилась навестить папу в тюрьму, а к восьми вечера сама должна была
возвращаться к себе, иначе ей пришлось бы отбыть дополнительные
несколько дней за опоздание. Это был самый торопливый уикенд из всех. Я
поцеловал её на прощание, и водитель Барри Хирна, Роббо, отвез её в
тюрьму навестить отца, а потом – в её тюрьму. Они едва успели: Роббо
пришлось нестись, как сумасшедшему. Она приехала в 7.55, а я поехал
обратно к Юнзи.
Я покуривал травку в Ливерпуле время от времени,
но в семье я чувствовал себя спокойно и уверенно. Жизнь моя была полным
дерьмом, но я знал, что рядом со мною есть люди, которые не позволят
мне переступить черту. Юнзи и его домашние внимательно смотрели, чтобы я
не терял рассудок.
Через полтора месяца, когда мама вернулась
домой, вернулся и я. Я встретил её у ворот тюрьмы и было просто чудесно
опять оказаться вместе. Но ненадолго: примерно через две недели она
вышвырнула меня из дому. Я слишком быстро вернулся к своим дурным
привычкам. Она сказала, что я слишком растолстел, и что она не потерпит
всего этого пьянства и курения.
За то время, что её не было
рядом, уровень моей игры упал ужасающе. Я выиграл один турнир – Чэрити
Челлендж – но большинство игроков им вообще не интересовалось, потому
что он не относился к рейтинговым. Я играл хорошо, но даже тогда –
состояние мое было кошмарным.
Кстати, вы знаете ламинат tarkett - отличный материал для того чтобы стелить дома.
