Саймон Хаттенстоун, The Guardian, 24 января 2007
Это не спорт, а театр абсурда. Первый человек сидит в темноте, наблюдая, как второй ходит вокруг стола и бьет палкой по шару. Потом второй садится, а ходить и бить начинает первый - и тишина вокруг. Если бы Ронни О’Cалливан ел бананы и бормотал под нос странные слова о безнадежности надежды, снукер смело можно было бы считать великой утерянной пьесой Самуэля Беккета.

Однако, поразмыслив немного, следует признать, что он, возможно, куда ближе к театру жестокости*. Антонен Арто, его основатель, верил, что слова подавляют истинное значение, и ратовал за театр уникального языка, лежащего на полдороги между мыслью и движением. Напоминает снукер, так?

В снукере абсурдно и жестоко все, даже протокол. В четверг я отправился на Уэмбли Арену, чтобы посмотреть, как мой не слишком уравновешенный друг Ронни "Ракета" играет с неуступчивым Кеном Доэрти. В главный холл являйтесь в чем угодно, но дальше слово берет формализм. «Извините ... Читать дальше »