Саймон Хаттенстоун, The Guardian, 24 января 2007 Это не спорт, а театр абсурда. Первый человек сидит в темноте, наблюдая, как второй ходит вокруг стола и бьет палкой по шару. Потом второй садится, а ходить и бить начинает первый - и тишина вокруг. Если бы Ронни О’Cалливан ел бананы и бормотал под нос странные слова о безнадежности надежды, снукер смело можно было бы считать великой утерянной пьесой Самуэля Беккета.
Однако, поразмыслив немного, следует признать, что он, возможно, куда ближе к театру жестокости*. Антонен Арто, его основатель, верил, что слова подавляют истинное значение, и ратовал за театр уникального языка, лежащего на полдороги между мыслью и движением. Напоминает снукер, так?
В снукере абсурдно и жестоко все, даже протокол. В четверг я отправился на Уэмбли Арену, чтобы посмотреть, как мой не слишком уравновешенный друг Ронни "Ракета" играет с неуступчивым Кеном Доэрти. В главный холл являйтесь в чем угодно, но дальше слово берет формализм. «Извините, сэр, вы не можете войти в комнату для игроков в кроссовках». Я позвонил Ронни. «У тебя какой размер?» – спросил он. «Десятый». «Мои ботинки восьмого, просто не застегивай молнию». Он послал Вика, своего менеджера, вниз с ботинками. Я их надел - мои пятки повисли над задниками – и засеменил на цыпочках, сжимая кроссовки в руках. Меня впустили.
«Живой» снукер отличен от снукера телевизионного, как день от ночи. Вы не можете посреди фрейма пойти поставить чайник, полистать журнал или переключить каналы. Никакой передышки. Вы оказываетесь в капкане тишины. Стоит вам кашлянуть или чихнуть, или, не приведи Господь, пустить газы, рефери тут же обратит на вас внимание. Иногда вы получаете возможность поаплодировать. Если вы обладатель хоть самого слабого намека на синдром Туретта**, у вас нет даже шанса эту возможность обрести.
Через час у меня начинается тик. Я сижу там, рот на замке, ноги скрещены, и жду возможности сходить в туалет и перекинуться хоть с кем-нибудь словечком. Кстати, еще один пример абсурда/жестокости – в конце фрейма вам лучше поспешить в уборную и попробовать закончить там свои дела быстрее игроков. Если вы проигрываете это соревнование, и снукеристы возвращаются раньше вас, на следующий фрейм вы попасть уже не можете. Возможно, игру следовало бы переименовать в «Самый Резвый» - интерактивное состязание, в котором болельщики пытаются превзойти профессионалов в прыткости при посещении туалетов.
Я смотрю матч вместе с Джо, девушкой Ронни. Ужасно тяжело – никакого удовольствия, одни нервы, больные глаза и тревога. Вдали от объективов телекамер все манеры исчезают напрочь. Каждый удар мне хочется закричать: «Бей, Ронни, давай, Ронни, вперед, Ракета». Каждые пять минут Джо ойкает высоким голосом. А потом выглядит смущенной и обеспокоенной. Она на пятом месяце. «Я должна прекратить ойкать. Мне не следует так делать. Я не хочу родить ребенка здесь, на четыре месяца раньше срока. Ойййй!»
Это не извиняет поступка Ронни в четвертьфинале чемпионата Великобритании, но я испытываю страшное желание уйти, всего-навсего, сидя среди зрителей. Я не выдерживаю этой атмосферы. Есть ли какая-нибудь другая столь закрытая игра? В гольфе, на природе, вы можете высказываться, как хотите, в футболе к вам скорее придерутся из-за молчания, чем из-за разговоров, в боксе вы криком приводите себя в боевую ярость. Но в снукере так нельзя.
Ронни, в конце концов, выигрывает у Доэрти 6-5. Мы с Джо, только наблюдая за матчем, измучались и физически, и психологически. Идем в раздевалку. Ронни уже успел раздеться. «Давай, - говорит он, прикладывая мою руку к груди, – попробуй». Он мокрый, как мышь. А ведь на арене выглядел таким спокойным. «В снукере, - Ронни начинает философствовать, - все дело в биоритмах».
«Ты о чем, Рон?».
«О биоритмах. Ты знаешь, что такое биоритмы, Саймон».
Разумеется, нет, не знаю, но по возвращении домой проверяю значение слова. «Биоритм, сущ., регулярное, периодическое повторение жизненных процессов организма или отдельных органов, влияющие, по мнению некоторых ученых, на психологическое и физическое состояние человека, а также его поведение». Кажется, это довольно точно объясняет игру Ронни. Но, если говорить о самом снукере, понятия «абсурд» и «жестокость» с моей точки зрения более подходящие.
В финале, три дня спустя, мы убеждаемся, что ни один другой вид спорта не в состоянии ломать психику настолько хорошо. Дин Джунху, воплощение бесстрастной собранности, мальчик-мужчина, никогда не показывающий своих переживаний, не выдерживает и начинает плакать при счете 3-9 в пользу Ронни, игра которого почти совершенна. Дину так плохо, что он думает, финал закончился. В перерыве Ронни идет, крепко его обнимает и целует в щеку, напоминая, что матч до 10 побед. Дин сломлен. Ронни знает даже слишком хорошо – это безумие снукера. _________ *Термин жестокость в системе Арто имеет значение принципиально отличное от бытового. По Арто, жестокость - осознанное подчинение необходимости, направленное на разрушение индивидуальности. **Синдром Туретта — наследственное расстройство, в виде сочетания тикообразных подёргиваний мышц лица, шеи и плечевого пояса, непроизвольных движений губ и языка с частым покашливанием и сплевыванием
Недавно понадобилась по работе аренда дизель генератора. Облазил весь инет, нашел одну качественную контору - energoreserv.ru.
