Ронни O'Салливан прошел в полуфинал Чемпионата Мира по снукеру, разгромив Энтони Хэмилтона 13-3. За его скоростью и мастерством наблюдал Рэй Риардон, новый наставник Ронни.

Наш корреспондент Кейт Линдерхолм встретилась с игроком по прозвищу Ракета, чтобы поговорить о его взаимоотношениях с ветераном снукера, дружбе с боксером Назимом Хамедом, принятии ислама и перспективах игры со Стивеном Хендри.

27 апреля 2004, ВВС Sport

Итак, расскажи о своем сотрудничестве с Рэем Риардоном.

Он очень мудрый человек и некоторые вещи, которые он мне рассказал, уже мне помогли. Обычно он просто говорит: «просто иди и делай то, что умеешь». А иногда он немного сердится, потому что я этого не выполняю, и говорит: «иди и делай!».

И он прав, но иногда я сам сомневаюсь и…я учусь на ошибках, это помогает. Я думаю, что работать с Рэем замечательно, на самом деле. Мне просто очень повезло, что он согласился поработать со мною. Хотя еще рано говорить, но я молю бога, чтобы у нас обоих все получилось и мы могли просто получать удовольствие от сотрудничества.

Нам очень здорово – занятия у стола, разговоры о снукере. Так хорошо, что ты можешь поговорить с кем-то вроде Рэя. Со Стивом Дэвисом было бы точно так же, со Стивеном Хендри было бы так, с Терри Гриффитсом – уже так. То есть, просто поговорить с теми, кто играл на высшем уровне – это замечательно.

Еще одно известное имя из другого спорта: Назим Хамед. Кажется, он твой хороший друг, боксер из Шеффилда. Как вы подружились?

Эээ…вообще-то Наз – большой поклонник снукера, он его очень любит, хочет ему научиться и делать сенчури брейки, вот такие у него амбиции.

Получается?

Ну да, он достаточно тренируется, чтобы хорошо играть. То есть, он хорошо забивает. Некоторые шары, которые он укладывает, просто удивительные. Ему просто нужно научиться контролировать биток, это переводит игру на другой уровень. Но знаешь, он хочет, чтобы я научил его, а я могу заверить, что он далеко не просто, снукер – очень тяжелая игра.

А Наз, наверное, не самый усидчивый ученик?

Вот тут правда, он хочет все делать по-своему! Но поэтому он и чемпион – он все делает по-своему и это отделяет его от всех остальных. Так что нужно быть с ним терпеливым, позволить ему делать то, что он хочет, повеселиться, а потом сказать: ладно, а теперь делаем вот так. Нужно понять, что он стремится получить и получить удовольствие от игры.

Так что он просит, чтобы я с ним вроде как поработал, в снукере. Мы летом поедем на Тенерифе, у него тренировки, так что мы поставим снукерный стол и попробуем. В перерывах между тренировками по боксу можно устроить пару часов снукера. Я думаю, раз ему это нравится, то это поможет ему и настроиться лучше на бокс.

А ты ведь тоже боксируешь, да?

Да-да, я с ним тоже буду тренироваться. И делать пробежки на гору Тиди с ним, это на больной высоте. Так идет моя игра: я много бегаю. Так что я присоединюсь к нему на пробежках, наверное, буду играть с ним в снукер, но на ринг я с ним выходить не хочу! Но он мне сказал, что придется, он будет со мной спарринговаться.

А ты собираешься?

[смеется] Да, то есть, Наз ведь не собирается меня бить. Он просто хочет меня научить …вообще страшновато, я как-то видел, как один мой приятель вышел против него в боксе. Я тогда только и мог, что думать: «Не знаю, как он вообще может на него глаза поднять, на ринге». То есть, вне ринга все нормально, но там он просто невероятен, нереален. Он – сама ярость, плюс он еще и руки держит низко, так что ты выглядишь ужасно глупо. Вот во что меня втягивают. Но черт, я же из боксерской семьи, почему бы не выйти и не повеселиться?

Не знаю, правда ли это, что это он убедил тебя принять ислам? Он мусульманин, так?

Не совсем, я вообще-то не мусульманин. Просто мы об этом говорили с Назом, он мой очень хороший друг и я провел много времени с ним и его семьей. Мне просто очень нравится его семья, они прекрасные люди, ну и приятно, понимаешь, что можно обсудить такие вещи.

Мы говорили об этом, я всегда искал ответы на некоторые вопросы, и я немного углубился в ислам, но я не принял его полностью. Но никогда не знаешь, что будет завтра, может, однажды я и стану мусульманином. Но в данным момент я ищу другого. Как только разберусь с этим, ну…может, еще подумаю.

А каково возвращаться на Крусибл? Что ты здесь чувствуешь?

Я люблю Крусибл, с ним ничто не сравнится. Это самый великий турнир, на котором может сыграть снукерист. Ну, может, было бы здорово, если бы можно было сыграть и в других театрах, потом что это удивительное место.

Семнадцать дней в раю – вот что это такое. Когда мы собираемся играть здесь, я чувствую себя как на небесах. Не хочу, чтобы это заканчивалось.

Наверное, сейчас у тебя адреналин зашкаливает. Как ты расслабляешься после таких игр?

Просто смотрю кино. Со мною тут несколько друзей, мы вместе смотрим. А когда я не играю, то устраиваю себе пробежки ну и прочие упражнения, стараюсь занять себя. Ну и много всего другого делаю, чтобы поддерживать себя в тонусе для больших матчей.

Ты не знаешь, с кем будешь играть в следующем матче? Говорят, что весьма вероятен полуфинал со Стивеном Хендри. Многие предвкушают вашу встречу. Скажи, ты можешь играть так, как сегодня, с кем-то вроде Стивена Хендри?

О да, определенно. Я думаю, что даже вероятнее, что я сыграю хорошо со Стивеном, чем с кем-либо – потому что он из тех игроков, которые заставляют тебя поднимать уровень игры. Ведь ты знаешь, что за любую ошибку последует наказание. И адреналин будет кипеть, так что я ожидаю, что он заставит меня играть хорошо. Мозг просто даст пинка и велит: «пора выступать!».

Я думаю, что я смогу. У нас уже бывали встречи в Шеффилде, где он делал по пять сенчури за матч, и я делал по пять сенчури. Понимаешь, действительно большие серии, в нашей игре, когда оказываешься среди шаров, то набираешь много очков. У нас были замечательные битвы и они, кажется, становятся лучше и лучше. Я улучшил свою игру, а он всегда ее стремится улучшить.

Последние пару лет матчи со Стивеном были лучшими играми, в которых я принимал участие. Если мы сумеем это повторить, то получится настоящее пиршество для поклонников, и я этого хочу.